Nature and Organisation, Orchis, Lady Morphia, The Revolutionary Army Of The Infant Jesus

God walked on Earth in those days.

Now, still, in my Heart He walks still.

Nature and Organisation, “Bloodstreamruns”

Nature and Organisation – проект Майкла Кэшмора, гитариста и мультиинструменталиста из Бирмингема. Черпая свое вдохновение из панка и пост-индастриала, Кэшмор еще в 1985 выпускает кассету «Bay Of Pigs» с экспериментальной музыкой; начиная с 1990 года, он выступает как гитарист в Current 93 и отвечает за большую часть музыкальной транскрипции лирики Дэвида Тибета. Помимо этого, он также принимает гостевое участие в выступлениях таких групп, как Death in June, Fire+Ice, Sorrow и Backworld. После Maxi-CD «A Dozen Summers Against The World» в 1994 году выходит дебютный альбом Nature and Organisation «Beauty Reaps The Blood Of Solitude», который вследствие своего непревзойденного качества и участия нескольких лидеров неофолк-сцены справедливо относится к классике жанра: диссонантное перкуссионное intro, смутно напоминающее ритуальную японскую музыку, сменяется кавер-версией народной песни «Willow’s Song», которая отдает дань уважения шотландскому художественному фильму “The Wicker Man” (1972, реж. Робин Харди), получившему – и не только в неофолк-кругах – свой культовый статус. Сюжет фильма разворачивается вокруг одного пуританского полицейского, который должен выяснить обстоятельства пропажи ребенка на населенном язычниками острове Саммерсайл, но в конце концов попадает в ловушку и сжигается в качестве жертвы в огромной плетеной кукле, чтобы повысить урожай яблок на острове. Гораздо сильнее, чем фильм, культурный шок полицейского передает изданный в 1978 году одноименный роман; на острове полицейский сталкивается с попиранием всех основных моральных ценностей, что происходит вследствие автаркической организации, поклонения природе и сексуальной вседозволенности местных жителей. “Willow’s Song” описывает сцену из фильма, в которой полицейского соблазняет дочь хозяина трактира. По меньшей мере, такой же очаровательной, как и оригинал, является версия песни в исполнении Кэшмора с пленительным вокалом Роуз Макдауэлл (песня «Willow’s Song» также была исполнена Orchis на альбоме «The Dancing Sun» и Sally Doherty на «On The Outside»). Этот трек – прелюдия к музыкальному хороводу, состоящему из виртуозных фолк-баллад, неоклассической камерной музыки со струнными инструментами и флейтами, а также шумовых вкраплений с маршевым барабанным ритмом. Исполненный Дугласом Пирсом трек “My Black Diary” отражает в зашифрованной лирике бренность бытия:

In Shadows we Circle

And in Shadows we’ll blend

Transience and its Resonance

No Lifeless echo but a Lifeless End.

(Трек появляется в том же самом году под названием «My Black Diaries» в шумовой DIJ-версии с сэмплами духовой музыки на компиляции «Im Blutfeuer»). В остальных песнях альбома используется лирика, представляющая собой небольшие рассказы (в основном любовные истории), исполняемые Дэвидом Тибетом, которые, наряду с музыкой, создают нежное, поэтическое настроение. «Bloodstreamruns» начинается с интересной строки: «As i descended with the Dogs Blood Rising / So then I ascended to the Perfect Thunder Mind». Здесь лаконично обрисовано не только духовное развитие Тибета от кроулианской Телемы к гностическому христианству, но и переход от ритуального индастриала Current’овских ранних работ (Dogs Blood Rising) к элегическому фолку более поздних творений (Thunder Perfect Mind). К сожалению, те музыкальные вершины, которые были завоеваны альбомом “Beauty Reaps The Blood Of Solitude”, не нашли своего продолжения на следующем альбоме, вышедшем в 1998 году – «Death In A Snow Leopard Winter (A Dream Of Joy In A Sleep Of Sorrow)». Причина этого указана Кэшмором в буклете: «Я был вынужден прекратить работу над альбомом по разнообразным личным причинам, но решил его опубликовать таким, какой он есть – неоконченным». Безымянные инструментальные произведения (Кэшмор играет на пианино в сопровождении струнного квартета) – это лишь набросок запланированного альбома, который должен был включать в себя гобой, флейту, фагот, перкуссию, а также вокал Тибета и Ника Кейва.

Стоит также отметить кавер-версию шансон-песни Жака Бреля и Рода Маккуина «To You», которая была выпущена на Split-EP «Seven Seals» с C93, Nurse With Wound и «вечным трубадуром» Тайни Тимом. Версия Кэшмора привлекает сдержанными гитарными и аккордеонными переливами, дополненными чувственным вокалом Стивена Гарри Мейсона. В 1999 году Кэшмор также приложил свою руку к Split-EP “Untitled” c Кристофом Химанном и C93; на этом альбоме значатся три его акустических песни. Возможно, этот вклад указывает на определенное музыкальное будущее, в котором будет поддержано и продолжено высокое качество дебютного альбома – для «правильного» второго полного альбома «Heather» уже были приглашены такие вокалисты, как Иэн Рид (Fire+Ice) и Энтони (Antony & The Johnsons).

***

Orchis были основаны в 1991 году Аланом Тренчем (совладелец дистрибуции World Serpent), его супругой Трейси Джеффри и Амандой Прутен, девушкой Ника Холла, бывшего ударника Sol Invictus и автора песен. Группа решила двигаться по пути современной «реанимации» англосаксонской народной музыки и передачи всего богатства идей языческой и алхимической мысли. Их музыка пропитана сагами и преданиями Англии и окутана сказочно-чарующей атмосферой – неудивительно, что она повлияла на «мифы, легенды, историю, искусство, язык […] и, естественно, гедонистическое неприличие!» Титульный трек на альбоме «The Dancing Sun» (1995) представляет собой «гимн утренней звезде – Люциферу»; «танцующее Солнце» – это гностический символ. Orchis связывают гнозис с языческими отсылками: трек “Waiting For The Moon” основан на стихотворении Уильяма Батлера Йейтса, “For Cold Heaven” повествует о вытеснении старой религии прогрессирующим христианством, “Willow” – еще одна адаптация обворожительной народной песни из фильма “The Wicker Man”. Их бедно аранжированные, зачастую дисгармоничные песни, записанные на четырехканальный рекордер, неожиданно сделали из нужды добродетель: «размытое» звучание, рисующее безграничные образы английских болот, подернутых сумеречной пеленой, отныне стало визитной карточкой группы. Частично нашептываемые вокальные партии стали сознательным решением группы: «мы были ограничены нашей небольшой комнатой; у нас был четырехканальный рекордер и микрофон, в который мы шептали, чтобы соседи ничего не услышали».

Простой и незатейливый фолк дебютного альбома подкрепляется на следующем альбоме “A Thousand Winters” (1997) более профессиональным подходом к делу и разбавляется средневековым звучанием. Монолитный в музыкальном плане альбом образует, согласно Алану Тренчу, «единое целое, поскольку он (снова) повествует о смерти язычества. Он действительно печальный, […], и заканчивается, как и все вещи, Рагнареком». Красной нитью всех песен проходят легенды о Херне (Кернунне), кельтском рогатом боге, а также о древнескандинавской Дикой Охоте. “The Hare/Jennet” основан на староанглийском заклинании, с помощью которого шотландская ведьма Изобель Гоуди в 17 веке принимала облик зайца – что, однако, не смогло уберечь ее от костра. Наряду с английской народной песней «Blackwaterside» на альбоме “A Thousand Winters” присутствует несколько стихотворений английского писателя и поэта Уолтера де ла Мара, который известен в англоязычном пространстве не только за свои стихи, но и, прежде всего, за свои классические романы ужасов. В 1999 году звучание Orchis на альбоме “Mandragora” дополнилось интересными элементами: мелодиями итальянского композитора эпохи Возрождения Палестрины, цитатами из Декамерона Боккаччо, а также стихотворением римского императора Адриана, в котором тот прощается с душой перед своей смертью. “Mandragora” – очень мрачный альбом, пронизанный тревожными бэкграундами. Тем же сумеречным настроением пропитаны и типичные для Orchis «туманные» фолк-песни со своей лирикой: архаичная “Lacunga” отсылает к древним англосаксонским заклинаниям, в то время как “Fair Is The Rose” передает через нежные, ласковые аккорды vanitas-стихотворение английского поэта Орландо Гиббонса. Тренч об альбоме: «Альбом раскрывает алхимическую концепцию смерти и возрождения, т.е. смерти «старой» неразгаданной души и рождения «новой». Это и есть принцип поиска философского камня, позволяющего превращать свинец в золото. Первый был символом неразгаданной души, а второй – символом чистоты того, что было в итоге получено. Похожие концепции можно найти во многих культурах, однако в европейский Ренессанс они имели особое значение». Центральный трек с альбома «Mandragora» – “Anadiomene”, – представляет собой музыкальную интерпретацию лирики об Афродите английского поэта Перси Шелли. Первоначально «Mandragora» должна была стать концептуальным альбомом, посвященным этой богине, однако впоследствии акцент несколько сместился: «Когда мы заметили, что название “The Birth Of Aphrodite” перестало отвечать записанной нами музыке, Аманда предложила в качестве альтернативного названия для альбома сначала «Anadiomene», а затем «Mandragora» – anadyomene (с греческого: «выходящая из моря»), как прилагательное, которое описывает рождение Афродиты, и Mandragora – отсылки к более мрачной стороне божества. Последнее название, казалось бы, полностью отвечало духу нового альбома, для которого трек «Anadiomene» служил прекрасным завершением».

Вдохновленная Древней Грецией музыка “Anadiomene” указывает на запланированный в далекой перспективе альбом Orchis с рабочим названием “Greek Temple Music”. При всех существующих языческих отсылках в музыке и лирике Orchis, Тренч держит определенную дистанцию по отношению к организованному неоязычеству: «Мы ходили примерно три года на собрания друидов, и это была самая огромная толпа идиотов, с которой я когда-либо сталкивался! Напиваться и бить в барабан – вот как они понимали язычество! Они, по всей видимости, считали, что если вы бегаете в волчьей шкуре, то вы – язычник. Мы вдохновляемся всеми возможными представлениями. Как только что-то становится популярным, как в случае с язычеством, то оно тут же лишается своего содержания».

Трейси и Алан также поучаствовали в записи альбома Nurse With Wound “Thunder Perfect Mind”; к тому же, Трейси помог с записью гитары для одного трека на альбоме “A New Soldier Follows The Path Of A New King” группы The Moon Lay Hidden Beneath A Cloud. Вместе с певцом Мартином Бэйтсом (Eyeless in Gaza, Anne Clark) он основал проект Twelve Thousand Days («In The Garden Of Wild Stars», 2000; «The Devil in The Grain», 2001), в котором известный по Orchis мистически-созерцательный фолк дополняется идиосинкразическим вокалом Бэйтса.

***

Коллектив Lady Morphia наряду с двумя демо-кассетами (Tales From The Surgical Ward, 1996; Ideology And Emotion, 1997) имеет в своем активе Maxi-CD «Pangaea» (1998) и полнометражный альбом «Recitals To Renewal» (2000). Название группы, которую основал Ник Недзински, взято из стихотворения британского поэта Роберта Грейвса “Surgical Ward: Men”, в котором изображен раненый в первую мировую войну солдат, получающий морфий для смягчения своих болей (в стихотворении морфий персонифицирован как «Леди Морфия»). Тем не менее, Грейвс предпочитает смотреть в глаза жестокой боли, тем самым сохранив свою свободную волю. Этот идеализм, казалось бы, проецируется и на музыку Lady Morphia, которая оказывается преисполненной надежды и не такая мрачная, как у других неофолк-коллективов. В то время как на «Pangaea» встречается трек (“Mysteries I Now Accept”), который с уверенностью можно отнести к готик-року, альбом «Recitals To Renewal» (несмотря на некоторое сходство с Death In June) балансирует между энергичными фолк-песнями с мощной перкуссией (за которую отвечает брат Ника Недзински Крис), неоклассическими гимнами и экспериментальными элементами. Сэмплы играют большую роль: альбом открывается хоралом польского рыцарского ордена, который вскоре переходит в отдаленный вой сирен и четкий ритм ударных. “Wings Of Survival” содержит в себе запись американо-английского поэта Т.С. Элиота, в которой он декламирует свое стихотворение “The Hollow Men”. “Beauty’s Decay” в музыкальном плане опирается на классическую японскую koto-музыку, и содержит в себе фрагменты из фильма-биографии Пола Шредера «Mishima – A Life In Four Chapters» (1985). Тяготеющий к индастриалу трек “Over Ruins” украшен сэмплами из «Die Macht der Bilder», документального фильма о Лени Рифеншталь, а также анонимным голосом, который заклинает не тонуть в трясине посредственности (“de ne pas tomber dans la médiocrité”). Остальные сэмплы согласуются с концепцией альбома, а также с персоной, которой он посвящен: Эрнсту Юнгеру (1895-1998).

Вокруг Юнгера, который считается – прежде всего во Франции – величайшим немецким писателем прошлого столетия (в послевоенной Германии был также отмечен несколькими престижными литературными премиями), по-прежнему ходят споры, инициированные отчасти его ранним творчеством: военным дневником «In Stahlgewittern» (1920) и его национально-революционными эссе 20-х годов. Поводом для критики часто выступает его противоречиво-вневременная позиция по отношению к войне как к космическому событию, или «щегольски-эстетическая оценка политических процессов», а также (практикуемая не только Юнгером) фаталистическая стратегия невмешательства, «внутренней эмиграции». Все же, знаменитый своим точным, сдержанным взглядом эстет уже в 1933 дистанцировался от нацистов, популизм, тоталитаризм и антисемитизм которых вызывал у него отвращение (однако с ним дело обстоит несколько иначе, нежели, к примеру, с Герхартом Гауптманом или Готфридом Бенном, которые после NS-эры были прощены за первоначальное воодушевление «новым движением»). После второй мировой войны, во время которой Юнгер был близок к группе сопротивления Штауффенберга, он разработал в своих статьях и рассказах концепцию суверенного индивидуума, который представлял собой чуткого наблюдателя, находящегося на периферии событий. Однако его в сущности гуманистическое «представление о мире духа, выраженное через средства высокоразвитой и дисциплинированной личности» было – как Карл Цукмайер предполагал еще в военное время – помечено в послевоенной Германии «большинством левых как “реакционное”». Общая манера, в которой критикуются неофолк-группы за свои отсылки к Юнгеру, является слишком поверхностной, поскольку Юнгер, согласно Цукмайеру, был «в действительности […]менее реакционен, нежели многие ‘прогрессивные’», которые не могли «изучать его творчество с пристальным вниманием и непредвзятостью».

«Последний рыцарь», как называл Юнгера Недзински, вещает на альбоме “Recitals to Renewal”: в песне “Palingenesis” можно слышать запись 1954 года, в которой Юнгер читает отрывок из своего эссе “Das Sanduhrbuch”. Также в начале “The Retreat Into The Forest” можно слышать его голос; кроме того, в этой песне содержатся отрывки из его знаменитой статьи «Der Waldgang» (1957), в которой он представляет свою концепцию анархии, молчаливого воина с духом времени. Недзински обрамляет переведенные на английский фрагменты книги драматическим, классически-военным звучанием. Фолк-баллады «Heimat», «Brothers» и «Commonwealth» вдохновлены в плане лирики романом Юнгера “Auf den Marmorklippen” (1939), «самым смелым событием в художественной литературе, изданным во времена Третьего Рейха в Германии» (Дольф Штернбергер). «Auf den Marmorklippen» – это «более или менее очевидная критика господствующей политической системы, которая (как и «Das Abenteuerliche Herz») была воспринята тогдашними властителями именно в таком ключе». В этой автобиографичной книге Юнгер в виде фантастической истории повествует о двух братьях, которые восстали против кровавого террора Старшего Лесничего – что может быть прочитано (но не обязательно) как символ нацистской диктатуры. Ник Недзински о Юнгере: «Для меня Юнгер был любимым писателем прошлого столетия, если не любимым писателем вообще. Его произведения затронули струны моей души, которых ничто так не трогало. Его манера использования языка и описания вещей просто поразительна. Его манера жить – другая причина, заставляющая меня восхищаться им. Его жизнь была полностью индивидуальна, и он оставался всегда лояльным по отношению к своей душе. Он воплощал собой неконтролируемую природу чистого, свободного духа. Однако Недзински не слишком рад растущим отсылкам к Юнгеру среди некоторых немецких неофолк- и индастриал-групп, поскольку «большинство этих групп демонстрируют полное незнание его жизни и его творчества. Обычно его описывают в контексте «классно» или «ужасно», что указывает лишь на то, как мало люди знают об этом человеке».

Кроме того, Ник Недзински ценит таких разных писателей и мыслителей, как Аристотель, Бодлер, Тед Хьюз, Фридрих Ницше, Освальд Шпенглер, Мартин Хайдеггер, Алистер Кроули, а также William Gibson (американский фантаст). В музыкальном плане на него повлияли различные неофолк- и готик-группы, классические композиторы, такие как Лигети и Малер, а также творчество Jimi Hendrix, Sex Pistols и The Police – «такие признания ужасают некоторых людей». Помимо данных творческих влияний, основное вдохновение Lady Morphia черпает из европейской истории и культуры: «Как я уже упоминал ранее, я считаю себя европейцем. В этническом плане я таковым и являюсь. Мой род итальянско-польский, а мои исторические корни лежат в Австрии и Западной Польше/Восточной Германии. […] Хочу уточнить, что моя самоидентификация как европейца не исключает интерес к другим культурам. Мне нравятся и другие культуры. Восток, к примеру, очень увлекает меня».

Очарование Недзински языческой европейской мифологией и религией проявляется и в оформлении CD “Recitals to Renewal”: в буклете можно обнаружить вдохновленные вагнеровским «Кольцом нибелунга» картины британского символиста Артура Рэкема, а на обложке альбома можно увидеть фотографию Эксерских камней (группа песчаниковых скал в Тевтобургском лесу, которые использовались монахами раннего Средневековья для уединения, и которые, скорее всего – что не доказано – служили святилищем в дохристианское время; сегодня эти камни являются популярной целью путешествий неоязычников и любителей New Age, а также неонацистов, вдохновленных эзотерическими веяниями). Также в некоторых текстах песен встречаются метафоры, взятые из Эдды, такие как Рагнарёк и Черное Солнце: «я уважаю христианские сказания, образы и иконы, но склоняюсь, правда, к более сбалансированной духовной позиции. Мне особенно нравятся дохристианские религии Центральной и Северной Европы. В своей гармоничности и попытке персонифицировать жизненные силы вселенной они выглядят очень осмысленными».

***

Своеобразное название группы «The Revolutionary Army Of The Infant Jesus» заимствовано из фильма Луиса Бунюэля «Этот смутный объект желания» (1977), в котором так называлась террористическая организация. Оно очень подходит группе, поскольку отражает сильный интерес участников группы к христианской (в первую очередь ортодоксальной) религии и иконографии, а также указывает на «революционный» факт, ведь они еще в середине 80-х независимо от других коллективов создали музыку, которая – по крайней мере, частично, – принадлежит к неофолку. Выходцы из Ливерпуля – группа The Revolutionary Army Of The Infant Jesus – была основана «27 сентября 1985 как воплощение коллективных мыслей и видения вещей». Треки, представленные на их LP «The Gift Of Tears» (1987) и «Mirror» (1991), балансируют между кельтскими, спартанскими фолк-песнями, а также средневековой и восточной музыкой, напоминающей Dead Can Dance. В музыкальном плане альбомы отличаются друг от друга: первое творение состоит преимущественно из фолк-мелодий, сотканных из гитар и флейт, которые дополняются барабанами, мощными бас-линиями и вокалом, напоминающим ранний Pink Floyd. Эта фолковая стезя подпитывается созерцательными эмбиент-треками, такими как “Lament (Ashes In The Water)”, с ритуальной перкуссией и мистическими музыкальными полотнами. «Mirror», напротив, содержит лишь два фолк-трека, и, наряду с более активным использованием сэмплов и электронных битов, предлагает новые элементы, как в нескольких фрагментах инструментала “Nostalgia”, который можно назвать шагом к сакральной неоклассике. Несколько странным кажется трек “Theme de L’homme qui ne croyait pas en lui-meme”, который отдает настроением Ривьеры 50-х годов…

Внимание The Revolutionary Army Of The Infant Jesus сконцентрировано на продолжении литургических традиций Западной и Восточной Европы, что выражено в мадригальном вокале и названиях треков, таких как “Come Holy Spirit”, “De Profundis”, “Psalm” (авангардное переложение на музыку 51 псалма Давида) и “Dies Irae”. О своих христианских мотивах и языческой ориентации большинства других неофолк-групп высказался певец Джон Эган: «меня нисколько не удивляет тот факт, что молодые европейцы отворачиваются от христианской традиции. Для нас христианская традиция остается, тем не менее, самым могущественным завещанием нашей культуре, самым очевидным языком, чтобы выразиться наши духовные чувства. […] Очень жаль, что делается разница между «христианскими» и «языческими» элементами». При этом лаконично дистанцируясь от институциональной церкви: «не важно, что говорит Папа». The Revolutionary Army Of The Infant Jesus также рассматривают свою музыку как европейскую: «Мы используем […] идеи европейской истории, которые всегда повторялись на протяжении веков. Можно сказать, что наша музыка – это экскурсия в европейское подсознание». Данное отношение особенно видно в треке “Tales From Europe” с гипнотическими мелодиями флейт, в которой можно услышать даже сэмплы из выступлений Ленина. The Revolutionary Army Of The Infant Jesus также находятся под влиянием русского кинематографиста Андрея Тарковского и его насыщенных религиозными символами произведений, таких как «Ностальгия» и «Андрей Рублев». На «Mirror» можно услышать несколько сэмплов из его фильмов, а также сэмплы из сюрреалистического фильма Жана Кокто «Орфей».

Последний признак жизни коллектива – с тех пор их следы потерялись – это EP «Paradis» (1995), на котором перкуссивные элементы смешивались с народными. Наряду с новой версией вышедшей еще на «The Gift Of Tears» детской песни “The Singing Ringing Tree” (из экранизации фильма-сказки «Das singende, klingende Bäumchen»), на этом альбоме можно найти традиционную английскую песню “She Moved Through The Fair”.